Самый уникальный в мире заповедник
Обозреватель “Тюменской правды” Владимир Гранник в составе делегации российских журналистов участвовал в пресс-туре по Республике Беларусь. Сегодня он рассказывает о посещении самого уникального в мире заповедника.
Аналогов этому заповеднику действительно нет нигде. Пожалуй, его можно даже назвать своего рода антиподом любому традиционному заповеднику. Там балом правит жизнь, здесь – законсервирована смертельная опасность и угроза всему живому. Речь о Полесском государственном радиационно-экологическом заповеднике, который был создан в Белоруссии после аварии на Чернобыльской АЭС.
Почему здесь, в Белоруссии? Ведь от той жуткой трагедии пострадали также Украина, Россия, несколько европейских государств. Да, но именно Белоруссии досталось больше всех. На её территории выпало примерно 60 процентов смертоносных осадков. Чернобыль находится в 16 километрах от белорусской границы. Кроме того, роза ветров в момент взрыва “указывала” на Белоруссию...
Больше всех “не повезло” Гомельской области. В так называемую зону отчуждения попали 96 населённых пунктов, в которых до аварии проживало около 22 тысяч человек. Все они были эвакуированы и уже никогда не вернутся в родные места. Там, где они проживали, и был создан заповедник. Его территория – 216368 гектаров. Протяженность с севера на юг – 65 км, с запада на восток – 72 км.
Наша делегация побывала в заповеднике лишь с самого его края, который, с точки зрения радиационной опасности, является наиболее “безобидным”. Здесь, в деревне Бабчин, расположилась главная научно-экспериментальная база заповедника. Пересечение границы заповедника вызвало у многих моих коллег противоречивые чувства. С одной стороны – страшновато: как бы не “поймать” опасную дозу облучения. С другой – что-то вроде разочарования после того как дозиметрический контроль показал, что уровень радиации находится в пределах нормы: “Да тут вообще нет ничего страшного”...
Всё встаёт на свои места после разъяснений замдиректора заповедника по научно-исследовательской работе Юрия Ивановича Бондаря. Прежде чем размещать в деревне научно-исследовательский центр, здесь удалили весь верхний слой почвы, для верности провели “тотальное” асфальтирование... После чего уровень радиации и снизился до вполне безобидного показателя в 0,58 микрозиверта в час. Для сравнения: в населённом пункте Масаны (он находится гораздо ближе к Чернобылю) уровень радиационного загрязнения в микрозивертах приближается к действительно опасной цифре 6. Но и там трудятся специалисты заповедника. Ведь их задача – изучать радиационную обстановку на всей территории природной резервации. Разумеется, “лезть к чёрту в пекло”, не соблюдая особых мер предосторожности, нельзя. И эти меры соблюдаются самым тщательным образом: применяются специальные средства защиты, люди работают в опасной зоне посменно, время пребывания “за гранью” строго ограничено. Само собой, здоровье современных “сталкеров” находится под постоянным медицинским контролем...
Ну, а для чего, собственно, надо изучать радиационную обстановку, следить за состоянием флоры и фауны на этой “убитой” территории? Ведь учёные давно пришли к выводу: человек может вернуться в эти места не раньше, чем через тысячу лет... Не проще ли было бы огородить их высоченным бетонным забором и на этом успокоиться? Нет, не проще. Уметь прогнозировать будущее – вообще крайне полезная вещь. И уж тем более когда речь идёт о факторе, вернее, совокупности весьма грозных факторов, действие которых будет длиться не годы, а многие десятки лет. Конечно же, нам нельзя быть “слепыми” в отношении будущего, мы должны с наибольшей долей вероятности знать, что ждёт нас и наших потомков. И если что-то идёт “не так”, уже сегодня принимать предупредительные меры.
Штат сотрудников научного центра заповедника этим и занимается: учится прогнозировать отдалённые последствия атомного заражения на большой территории. Основа этой работы – постоянный будничный контроль: что происходит с растениями, животными, почвой, воздухом? Деятельность эта, понятно, будет продолжаться многие десятки лет, но уже есть некоторые конкретные результаты. Например, после уточнения радиационной обстановки на территории заповедника были разработаны карты радиоактивного загрязнения всеми радионуклидами чернобыльского происхождения (цезием, стронцием, америцием, плутонием), которые были включены в “Атлас современных и прогнозных аспектов последствий аварии на Чернобыльской АЭС на пострадавших территориях России и Беларуси”.
Крайне интересны наблюдения за животным миром в зоне заражения. Рассказывает Юрий Бондарь:
– На территории заповедника сложилась парадоксальная ситуация. Ушёл человек, снят антропогенный пресс. И это позволило животному миру великолепно, комфортно себя чувствовать. Сейчас здесь очень много лосей, кабанов, зубров... В 96-м году привезли 16 особей зубров из Беловежской пущи. Сейчас их около 70. То есть размножаются. Очень много птиц. В пойме Припяти гнездится орлан-белохвост. В Европе считается уникальной птицей, а у нас много пар.
Озвученные научным руководителем заповедника “странные” факты наталкивают и на “странные” размышления. Первое из них: неужели радиоактивное заражение для природы меньшее зло, чем присутствие и воздействие людей? Дальше – больше: похоже, животным радиация далеко не так страшна, как роду человеческому?! Получается, медведи, волки, зубры и прочая живность “защищены” от смертельных для нас доз... Чем? Возможно, разгадав сию тайну, мы сможем “примерить” эту защиту и на себя?
Возникает множество “почему”. Часть ответов учёные уже получили. Например, для некоторых видов птиц и млекопитающих своего рода защита – короткий жизненный цикл. Как объяснил Юрий Бондарь, они “просто не успевают накопить в организме то количество радионуклидов, которое может вызвать мутационные процессы у потомства”. В то же время есть животные, которые, подобно губке, “впитывают” в себя радионуклиды. “Чемпион” в этом отношении – енотовидная собака. Причина во всеядности. Это животное ест всё подряд: червяков, рыбу, грибы, ягоды, коренья...
Журналисты поинтересовались: а можно хоть что-то, произрастающее и “бегающее” на территории заповедника, употреблять в пищу человеку? Ответ – категорическое “нет”. Нельзя употреблять ни ягоды, ни грибы, ни фрукты, ни рыбу, ни мясо животных. Исследования продолжаются. Сейчас, например, по договору с международной организацией МАГАТЭ сотрудники научного центра заповедника изучают, какую максимальную дозу радиации может “принять на грудь” кабан. Эта работа уже близится к завершению.
Кстати сказать, сотрудничество Полесского заповедника с зарубежными партнёрами становится всё более интенсивным. В последнее время наиболее активны в этом отношении американцы и норвежцы. Представители агентства по атомной энергии вообще частые гости в заповеднике.
Ясно, что содержание заповедника, проведение научных исследований, комплекса других необходимых работ – это серьёзные затраты. Львиную долю взял на себя бюджет Республики Беларусь – 5 миллионов долларов ежегодно. Частично финансирование идёт по линии сотрудничества с зарубежными партнёрами. Немалый вклад, в чём приятно было убедиться, вносит Россия – в основном через совместные программы в рамках бюджета Союзного государства.
Отдельная, хотя и очень близкая, тема – территории Белоруссии, которые подверглись частичному радиоактивному заражению. Что с ними будет, какова их судьба? Если в двух словах: в республике делается максимум возможного для того, чтобы вернуть к полноценной жизни пострадавшие от чернобыльской катастрофы регионы, обеспечить их комплексное социально-экономическое развитие. В 2010 году в Белоруссии была принята очередная целевая программа, направленная на выполнение этих целей. Подход такой: есть загрязнённые радионуклидами территории, на которых можно жить и хозяйствовать, если соблюдать правила безопасного проживания и землепользования. На помощь и здесь пришла наука: разработанные учёными современные технологии позволяют до предела минимизировать последствия накопления радионуклидов в почве. Созданием и совершенствованием этих новаций успешно занимаются республиканские институты – радиологии МЧС, почвоведения и агрохимии Академии наук Беларуси, национальный институт овощеводства и другие научные структуры, в том числе российские и украинские. О том, насколько надёжны эти технологии, говорит такой факт: в некогда проблемных районах уже давно производится экологически чистая продукция.
Но никакие технологии не помогут, если в районы, в которых произошла хотя бы частичная убыль населения, не будут возвращаться люди. Какова ситуация с демографией в этих районах? Какие меры принимает власть, чтобы стимулировать этот процесс возвращения? Вот что ответил вашему корреспонденту на эти вопросы в ходе пресс-конференции, устроенной для российских журналистов, председатель Гомельского облисполкома Владимир Дворник:
– Мы уделяем особое внимание территориям, пострадавшим от катастрофы на Чернобыльской атомной станции. Для их развития в республике разрабатываются и затем неукоснительно выполняются целевые государственные программы. В текущем году начато выполнение пятой по счёту программы. На реализацию прописанных в ней мероприятий – а это газификация, строительство, реконструкция улиц, дорог, объектов соцкультбыта – в этом году будет затрачено порядка 700 миллиардов рублей. Солидная их часть приходится на Гомельщину – ведь наша область пострадала больше других.
Мы много средств вложили в социальную сферу – в образование, культуру, медицину и т.д. Сегодня задача номер один – увеличение объёмов производства, поднятие уровня заработной платы. Ведь если условия создали, но нет работы, то и жизни нет. Всё должно идти параллельно. Собственно, так и происходит. Люди возвращаются. И остаются. Немало переселенцев из других стран, в том числе из России. Мы видим, что эти районы будут жить и развиваться.
